То, о чем не писал только ленивый.  О голодоморе уже писано и переписано, причем, столько, что ничего нового уже, кажется, не придумаешь. Причем, мнения, как часто случаются, разделяются – был ли голодомор специальной акцией, направленной против Украины или нет. С одной стороны, голод был не только в Украине но и в других регионах СССР, с другой стороны о голодающих Поволжья тогда знали все, а об украинских – мало кто.

Все это вопросы пресловутого пиара, насколько бы цинично это не звучало. Суть не в этом – неважно, где и кто голодал, важно то, что голод, как факт, был, люди массово умирали. Причем, было это в местах, которые всегда считались житницей страны. Так что о чем говорить можно смело – о некомпетентности власти, граничащей с преступлением. Если уж взялся управлять страной – делай это с умом. Если умирают от голода граждане, место правительства, в любом случае, на скамье подсудимых.

Как выжить

Взяться писать этот материал меня заставили воспоминания моего деда, пережившего этот период как раз в селе на Харьковщине. Кроме того, я застал достаточное количество лично переживших голодомор – тех, кто мне об этом рассказывал. Ну и, собственно, речь пойдет не столько об ужасах, сколько о том, как тогда выживали люди, чем питались, что им позволило пережить голод, собственно, это не менее важно, чем пускать слезы по поводу преступлений власти, которой все равно уже нет в живых, как фигурально, так и физически.

Кошки – вкуснее собак

Итак, голод был – это неоспоримо и отрицать этот факт, наверное, никто не возьмется. Неурожай, конечно, тоже был, но, по словам очевидцев, не фатальный – такое случалось и раньше. Главной бедой был отъем у населения зерна и прочих продуктов – плановая сдача зерновых в харьковской области составляла около 25 миллионов пудов и «плановость» экономики просто не оставляла селянам шанса. По словам очевидцев, отбирали не только зерно – под шумок жителей лишали всех продуктов питания без исключения. В этой ситуации, как ни странно, немного выручила неопытность. Нормальные крестьяне, оказалось, не мыслили себе пищи и жизни без хлеба, тогда как бывшие ссыльные, каковыми являлись мои предки, грубо говоря, готовы были есть что попало. Оставшийся в селе домашний скот был съеден достаточно быстро. В ход пошли кошки, собаки, крысы и прочая домашняя живность. Дед говорил, что кошки вкуснее собак, вот только ловить их сложнее. Крысы тоже оказались вполне съедобными – главное, преодолеть барьер брезгливости, что, кстати, смогли далеко не все. Правда, через какое-то время, когда кошки, собаки и крысы кончились, опомнились все, но было поздно. Кстати, разумные домашние животные, в отличие от рогатого и парнокопытного скота, дружно пытались свалить в лес. Некоторым удалось, и одичавшие собаки доставляли массу неприятностей, подворовывая то, что плохо лежит, и налетая на то, что осталось от мелкого домашнего скота. Были случаи нападения оголодавших псов на людей. Кроме того, подманивались, отлавливались и съедались все живые твари в округе – голуби, вороны, галки, сороки, воробьи, хомяки, кроты и лягушки. Опять же, со слов очевидцев, голуби – деликатес, вороны – намного хуже, в воробьях нечего есть – их пускали на бульон. Лягушки же были в семье рассказчиков чуть ли не излюбленным лакомством, лапки земноводных не только варили, но и вялили, иногда коптили.

Рыбалка, как способ выживания

Естественно, очень много давала река. Рыбалкой промышляли многие, но ловить рыбу для прокорма оказалось гораздо более сложным делом. Наличие неподалеку реки с гордым именем Мжа спасало. Ловили на удочки, донки, перегораживали реку самодельными сетками, тягали бредни. В те годы, похоже, поголовье раков было съедено подчистую. Кстати, раков консервативно настроенные селяне тоже не хотели употреблять в пищу. Это сейчас раки – деликатес, тогда же далеко не каждого можно было заставить «это» съесть. Кстати, меня всегда удивлял способ участников тех событий есть раков. Мы, как нормальные современные дети, съедали только «раковые шейки», а дед и иже с ним оставляли от рака только хитиновый панцирь, употребляя даже жабры, говоря, что это чуть ли не самое вкусное в членистоногом. Иногда попадались черепахи и ужи – их тоже съедали, черепах с особенным удовольствием, а ужи, по рассказам, мало отличались от рыбы. Тогда же я узнал, как делались запасы на зиму, как коптить рыбу без коптилен, специй, практически, без ничего. Не главное было поймать рыбу, труднее было ее сохранить – воровали практически все, причем, у своих. И можно ли в этом винить обезумевших от голода людей? Рыбу солили в ямах, маскируя их местонахождение, коптили на кострах и в тех же ямах, засыпая их лесными травами и разводя сверху костер. Рыбу, копченую в яме я не пробовал, но вот, после рыбалке на Мже, мы коптили улов на костре, причем, без соли. И было это, поверьте, более, чем съедобно.

Рагу из корней лопуха

Хлеб, конечно, заменить было нечем, но домашние овощи – вполне. Так от деда я узнал, что корень лопуха вполне съедобен, как в сыром виде, так и в вареном, печеном и жареном. Эти опыты я также проделывал под чутким дедским руководством, правда, со специями. Кроме лопуха мне показывали прочие съедобные корни и травы, но, честно говоря, названия я не запомнил, разве что, кроме того, что они называли «лободой». Густой отвар из листьев очень напоминал по вкусу постный зеленый борщ. Само собой, собирались все виды съедобных ягод, которые варились, сушились и поедались в первозданном виде. Землянику, лесную малину, калину знают все. Кроме них собирались боярышник, тёрен, бересклет и многое из того, чего я не назову теперь. Научился я и добывать березовый сок наиболее эффективным образом. Но дед сказал, что он не хранится и является чисто сезонным продуктом, так что особой ценности не имеет.

Главное – уметь приготовить

Меня всегда удивляло умение деда искать и находить грибы в любом лесу – там, где уже прошли грибники, где их по идее быть не должно. Это тоже – школа голодомора, говорил дед. Пока мы носились по лесу в поисках неосторожно высунувшихся из листвы грибов, дед находил по каким-то, одному ему известным, признакам грибное место, и начинал методически снимать слой листьев, а, порой, и дерна. Без улова из лесу он никогда не уходил – мы, оббежав пол-леса, набирали по половине скромной сумочки, а дед, перемещаясь с полянки на полянку, что называется, собирал урожай. И в грибах, кстати, разбирался отлично – знал ядовитые, причем, говорил – их мало, главное – уметь приготовить. Это я потом уже понял, что опыт приобретен в самых суровых жизненных условиях. Грибник во время голода, бывало, ошибался, но как сапер – один раз. Грибы также пеклись, варились, жарились, сушились – употреблялись, короче, в самых различных ипостасях. А дед с тех пор, кстати, грибов, практически, не ел – говорил, что наелся их на всю жизнь в начале тридцатых годов. Кроме всем известных съедобных грибов, очень ценились молодые дождевики, то, что теперь называют зонтиками, и зеленушки, растущие колониями, скрытыми от глаз под листьями и землей.

Гримасы подножного корма

Я как-то спросил у деда – на чем они жарили грибы, рыбу и прочее, если, насколько я понимаю, растительного масла быть просто не должно было. Ответ меня поразил неординарностью. Само собой, жир из всех добытых животных собирался и перетапливался для хранения, но самые продвинутые нашли неожиданный источник животного «масла». Жир вытапливался из солитеров – паразитов, живущих в речной рыбе! Мне также был дан наглядный урок – солитер помещался на сковороду и достаточно быстро «пускал сок» – выделял бесцветный и прозрачный жир без вкуса и запаха. Я очень не хотел пробовать еду, приготовленную на нем, но пришлось из уважения. Еще одно блюдо-деликатес из того времени – жареные и запеченные дождевые черви. Главное – заставить из извергнуть из себя землю, которую они набирают в тело, роя ходы под землей. В современных условиях мы поместили червей в сметану. Почувствовав питательную среду, они тут же опорожнились от земли и набрались сметаной, но тогда для этой цели годились любые более или менее съедобные субстанции.

Добыча – ежиное сало

Охота, кстати, не была популярной – оружия не было, тем более, в семье бывших ссыльных. Рыли ямы, ставили силки, петли, даже делали луки, но убить из самопального лука, к примеру, птицу – крайне сложное занятие. Заяц, попавший в силок был огромной удачей, дикая утка – тоже. Оказывается, ежей тоже ели. Главное – выварить его как следует, чтобы убрать не очень приятный запах, кроме того, из ежа получалось достаточно большое количество «ежиного сала». К тому же ловить их было не так уж сложно, главное, знать примерное место нор. Однако, ежей я есть не стал – как-то жалко было ловить и разделывать симпатичного лесного зверька. Кроме того, дед с тех пор умел делать из дерева свистульки с разным звуком, которыми подманивались определенные птицы. Компаньон по охоте в это время сидел в засаде с сеткой или рогаткой – охота на птиц была занятием для пацанов.

Рассказы о дубовом кофе

И последнее – десерт. Из тех же источников – растертые спелые желуди похожи цветом и вкусом на кофе. Дед не раз говорил, что это вкусно и что это – напиток его детства. Мне было лет 12, когда мы таки набрали соответствующих желудей, размололи их в кофемолке и сварили из коричневого порошка напиток, заменявший предкам утренний кофе. Честно говоря, изрядная гадость. Однако немногим хуже цикория, который многие пьют, заметьте, вполне добровольно. Дед, правда, тоже признал, что вкус неважный. Наверное, желуди с тех пор выродились или мутировали – выдал он осторожное предположение. Но мало ли вещей, которые в детстве казались вам эталоном вкуса, а, по прошествии времени, и в рот-то взять стремно?

Не дай бог нам такое пережить

Это, конечно, не все, что я слышал, и чему меня учили ушедшие уже старики, пережившие то, что сейчас называют голодомором. Целые лекции были посвящены напиткам и отварам из хвои, варению похлебки из коры деревьев, тому, какие травы можно использовать в качестве специй, как избавиться от неприятных привкусов различных растений и животных. Это я к тому, что голод, несомненно, травмировал психику людей, его переживших. Однако, знания, полученные от деда и его современников, я тогда очень ценил – мало ли как обернется жизнь. Кстати, с тех самых пор многие обычные продукты дед на дух не переносил – говорил, что наелся гадости на всю жизнь еще в детстве. Верю и сразу, хотя желудевый «кофе», оказывается, оставил у него почему-то самые теплые воспоминания. Еще он рассказывал о том, как умирали от голода люди, жившие по соседству, не смогшие по каким-то причинам приспособиться к суровой школе выживания. Еще говорил, не будь он тогда подростком с гибкой психикой, все могло быть гораздо печальнее. И не дай бог нам такое когда-нибудь пережить! 

Сергей Кривуля.